|
Заранее прошу прощения у автора поста Eugen, но в связи с тем, что я в очередной раз подвергся репрессиям на Классикаудио, вынужден привести его пост здесь:
==============================================================
Re: Превращение мнения в факт
Eugen » 15 дек 2012, 01:32
[quote][/quote]Психоакустические исследования предполагают предварительный выбор образцов звуков, которые были бы типичными для некоторого класса акустических событий окружения человека. Одним из примеров такого выбора является уже упомянутая классификация В. Гэйвера, которая использована во многих работах в качестве основания для формирования программы эксперимента. Часто главным условием применения в эксперименте звуков является требование, чтобы они были аналогами реально существующих в природе звуковых событий, а не искусственно созданными тонами или шумами. При этом научных обоснований такого выбора обычно не приводится.
Как уже отмечалось, целью многих работ экологической направленности было определение акустических параметров, позволяющих дифференцировать звуки источников (Gygi et al., 2007; Li et al., 1991; Warren, Verbrugge, 1984 и др.). Фактически это корреляционные исследования, в которых выводы делаются на основании перебора параметров, измеряемых доступными физическими методами. Обычно речь идет о динамических и спектральных характеристиках звука, т.е. об описаниях звуковой волны, а не свойств источника звука. В таких исследованиях представлен богатый эмпирический материал, однако обоснований полученных результатов, опирающихся на какую-либо теорию восприятия, практически не встречается. Интерес представляет, пожалуй, попытка объяснения особенностей категоризации человеком естественных звуков через опыт его взаимодействия с источником звучания (Gygi et al., 2007).
Достаточно регулярно встречаются работы, в которых изучается восприятие эмоционально окрашенных акустических событий (Antonietti et al., 2009; Larsson et al., 2001; Parker et al., 2008; Schreiber, Kahneman, 2000; Szpunar et al., 2004; Tran et al., 2000; Västfjäll, 2003; Västfjäll et al., 2002). Эти исследования чаще всего направлены на изучение эмоциональных оценок слушателем музыкальных звуков, без попыток определения связи этих оценок с акустическими параметрами. Обычно эксперимент строится по схеме одиночного предъявления записанного звукового фрагмента или парного сравнения, при которой слушателю предлагается выбрать предпочитаемый звук и оценить звучание по семантическим шкалам. При этом для эмоциональной оценки в большинстве случаев применяется упрощенная шкала, выделяющая два полюса отношений слушателя: позитивное и негативное. Среди редких работ, в которых изучались эмоциональные реакции на немузыкальные звуки, следует выделить исследование М. Брадлея и П. Ланга (Bradley, Lang, 2000). Авторы предъявляли слушателям события естественного окружения человека (крик, эротика, взрывы и т. д.). При этом кроме субъективных оценок они регистрировали психофизиологические параметры (частота сердцебиения и КГР). Было показано, в частности, что при прослушивании эмоционально окрашенных звуков КГР выше, чем в случае предъявления нейтральных звуков. Аналогичным образом психофизиологические процедуры применялись в работе Т. Шафера (Schäfer, 2008). В работе В. Д. Балина и А. А. Меклера (Балин, Меклер, 1998) эмоциональная оценка рассматривалась как индикатор качества звучания акустической техники. Слушателям предъявляли фрагменты записи музыкальных произведений и просили их оценить свое эмоциональное состояние по шкалам 10 базовых эмоций. Результаты показали, что если произведение вызывает больше эмоций, то и аппаратура, его воспроизводящая, оценивается как более качественная, а чем сложнее музыкальное произведение, тем выше требования к аппаратуре. Более детальный анализ исследований восприятия эмоционально окрашенных акустических событий представлен в работе Н. А. Выскочил, В. Н. Носуленко, И. В. Стариковой (2011).
Одним из путей повышения экологической валидности исследования является включение в анализ контекста деятельности. Примером такого исследования является работа П. Ларсона с коллегами (Larsson et al., 2001), в которой изучалось влияние характера деятельности на восприятие качества виртуальной среды (компьютерная игра). Результаты показали, что воспринимаемое качество виртуальной среды у пассивных зрителей и активных участников различно: у участников игры оценки реалистичности и приятности виртуальной среды оказались выше, чем у зрителей.
Рассмотренные работы дают богатый эмпирический материал, однако они не позволяют делать обобщений, поскольку имеют относительно фрагментарный характер и в них не всегда представлены психологически обоснованные теоретические позиции авторов. Главное достоинство этих работ заключается, по нашему мнению, в расширении информационной базы для построения классификации звуков окружающей среды. Интересны и некоторые методические решения, в частности, позволяющие объединить психофизические и психофизиологические данные. Такая методическая триангуляция является одним из условий развития парадигмы воспринимаемого качества (Носуленко, 2007).
Большое количество проанализированных работ ориентировано на адаптацию исследовательских методов (прежде всего, методов многомерного шкалирования) для оперативного решения научных и практических задач (Susini et al., 1999). Обычно задачей исследования является выявление корреляционных связей между перцептивным пространством и физическими характеристиками звука. Для построения перцептивного пространства применяются различные модификации многомерного шкалирования субъективных оценок различий звучаний. В подобных исследованиях можно встретить также и процедуры свободной категоризации и оценки звуков по семантическим шкалам.
Среди прикладных работ особое место занимает изучение восприятия городских шумов с целью создания благоприятного звукового ландшафта города (You, Jeon, 2008). В этих исследованиях для анализа данных обычно применяется многомерное шкалирование, а сбор собственно эмпирического материала осуществляется путем использования очень разнообразного инструментария, например, процедур парного сравнения (You, Jeon, 2008), социологических опросов (Hellström et al., 2008) или процедур свободной категоризации шумов по их сходству (Polack et al., 2008). В одной из рассмотренных нами работ применялась свободная вербализация в совокупности с психофизическими оценочными процедурами (Guastavino, Katz, 2004).
К прикладным исследованиям можно также отнести многие работы по изучению восприятия звуков, синтезированных с применением информационных технологий (McAdams, Cunibile, 1992; Nosulenko et al., 1994; Risset, 1994; Samoylenko et al., 1996; Wessel, 1978). Задачей таких работ обычно является оценка качества технологий записи и синтеза музыкального звука в процессе их создания. Как правило, эта задача решается инженерами или акустиками, которые изучают субъективные предпочтения слушателей, используя стандартные процедуры парного сравнения для оценки воспринимаемых свойств звука или его эмоционального воздействия по заданным семантическим шкалам.
Другая обширная область прикладных работ касается субъективной оценки качества звучания электроакустических систем и стандартизации методов экспертной оценки. Так, в статье В. Хоега и соавторов (Hoeg et al., 1997) обсуждаются рекомендации EBU (European Broadcasting Union), регламентирующие условия прослушивания, требования к звуковоспроизведению (отражения, реверберация и т. д.), геометрические характеристики помещения прослушивания, расположение громкоговорителей относительно слушателя, уровни звукового давления и т. д. В работе описаны методы и техника акустических и субъективных измерений, представлен список «главных субъективных параметров», а также рекомендации по подбору звукового материала и обработке результатов.
Некоторые авторы представляют в своих работах результаты практических экспертиз различных видов звуковой техники, однако основной задачей подобных исследований является скорее информирование о качестве конкретной продукции, нежели демонстрация результатов психоакустического эксперимента. Тем не менее, анализ таких работ может быть полезен для обобщения основных тенденций в развитии звуковых технологий и методов их оценки. В некоторых из них представлен интересный материал для решения вопросов организации эксперимента. Например, С. Пальмер с коллегами (Palmer et al., 1995) сравнивал качество звучания двух типов усилителей, воспринимаемое слушателями с нормальным и нарушенным слухом. В другой работе отрабатывалась процедура оценки качества громкоговорителей (см.: Koehl, Paquier, 2008). Результаты показали, что в случае возможности самостоятельного регулирования уровня звука слушатели дают более дифференцированные оценки по шкале предпочтений при парном сравнении громкоговорителей. При этом более эффективной оказалась процедура, приближенная к ситуациям реального прослушивания музыки, когда слушателям предъявляли длительные звучания и предоставляли возможность самим переключать громкоговорители.
В работах А. Фарина с соавторами (Farina et al., 1998) сопоставлялись данные инструментальной оценки с результатами субъективной экспертизы, где с использованием процедуры парного сравнения выявлялись предпочтения по заданным шкалам. Результаты показали хорошее соответствие двух техник оценки (объективной и субъективной).
В другой работе (см.: Ugolotti et al., 2001) использовался метод абсолютной оценки качества звука автомобильных акустических систем. Для этого был разработан так называемый Индекс акустического качества (IPA – Index of Performance Acoustic), представляющий собой среднюю взвешенную величину ответов участников на пункты анкеты. Авторы обсуждают предлагаемые вопросы этой анкеты, а также варианты оценки их «веса» в зависимости от надежности ответа слушателя. Они отмечают важность подбора музыкальных фрагментов для теста (однако сами руководствуются, с нашей точки зрения, интуитивными представлениями, предлагая дифференцировать фрагменты по жанрам – рок, классическая музыка, джаз, ритм-энд-блюз, поп-музыка), а также выдвигают определенные требования к продолжительности теста (не более 20 минут).
В работе А. Аззали и коллег (Azzali et al., 2004) предлагается другой индекс (IQSB) для количественной оценки воспринимаемого качества автомобильных стереосистем. Результаты интервью и слуховых тестов (в специальной акустической камере) сопоставлялись с данными объективных измерений звуков, записанных с помощью бинауральной техники в 10 различных автомобилях. Измерения включали в себя анализ таких характеристик, как эффект присутствия голоса, артикуляция, оценка искажений, пространственные параметры, однородность звучания, резонансные показатели, спектральный баланс. В результате было показано, например, что впечатление «реалистичности» звука связано с величиной гармонических искажений.
Главным достоинством рассмотренных работ является хорошо отработанная техника анализа данных, созданная в результате сотрудничества специалистов разных областей знания – акустиков, физиков, психологов, профессиональных экспертов. Представлен богатый арсенал методов подготовки экологически валидных акустических событий для использования в субъективной экспертизе. Однако из-за явной прикладной направленности исследований обобщение результатов и выводы носят часто декларативный характер и не позволяют оценить все связи между параметрами, которые могли бы быть выявлены в рамках реализованных проектов.
В качестве общего заключения по анализу работ, предметом изучения которых является восприятие сложных акустических событий, отметим, что представленные в них исследования очень разнообразны и часто характеризуются прикладной направленностью. В каждой работе, так или иначе, делается попытка адаптации традиционных психофизических методов к решению практических задач. Поскольку этих методов оказывается недостаточно, то возникает необходимость привлечения других методов – не только количественных, но и качественных. Качественные методы включают, прежде всего, разнообразные процедуры вербальных отчетов слушателей. Несмотря на то, что большинство исследователей являются специалистами в области акустики, многие из них приходят к выводу о важной информативной роли вербальных данных. Но на практике в большинстве случаев использование вербальных методов ограничивается лишь одним – оценкой по семантическим шкалам, разработанным самим исследователем. Работы, основанные на анализе вербального материала, который продуцируется самими слушателями непосредственно в процессе восприятия акустических событий, относительно редки, однако они представляют для нас особый интерес, поскольку именно в свободных описаниях может содержаться информация о составляющих воспринимаемого качества события (Носуленко, 2007).
Отметим, что обычно задача получения свободных вербализаций в этих работах ставится не с целью анализа собственно характеристик восприятия, а для построения и последующего практического применения семантических шкал. Такую возможность использования свободных вербализаций для оценки воспринимаемых различий в пространственных характеристиках звука обсуждают Д. Берг и Ф. Рамсей (Berg, Rumsey, 2003 b). Контроль избыточности и взаимосвязи получаемых при описании вербальных категорий авторы предлагают осуществлять с помощью различных вариантов факторного или кластерного анализа, а также путем сопоставления результатов анализа с оценками различия, полученными в психофизическом эксперименте. Особое внимание они уделяют инструкции, призванной фокусировать внимание слушателей на конкретном аспекте воспринимаемого события, а также формулированию принципов использования вербального метода, в соответствии с которыми вербальные данные могут быть адекватными характеристикам воспринимаемого события и, следовательно, могут служить основанием построения соответствующих семантических шкал, апробируемых в психофизическом эксперименте и дополняемых по его результатам2. Проведя ряд исследований, авторы сделали вывод, что метод свободных вербализаций занимает много времени, поэтому было предложено автоматизировать процедуру. В результате устная вербализация была заменена письменными отчетами, выполненными на компьютере. Тем самым идея свободной вербализации как спонтанного речевого сопровождения возникающих при восприятии впечатлений была существенно редуцирована. Кроме того, авторы настаивают на том, чтобы в исследовании участвовали только профессиональные группы слушателей, считая, что наивные испытуемые не имеют достаточного словаря для описания пространственных характеристик звука, что также, с нашей точки зрения, снижает степень естественности экспериментальной ситуации. Позже Д. Берг (Berg, 2007) акцентирует внимание на проблеме создания обобщенных категорий, поскольку остается нерешенным вопрос однозначности понимания вербальных категорий разными слушателями.
2 Показательно, что предложенные принципы полностью повторяют принципы, обоснованные ранее (см. работы: Носуленко, Самойленко, 1995; Nosulenko et al., 1998; Nosulenko, Samoylenko, 2001).
Другой метод построения биполярных вербальных шкал на основании данных свободных вербализаций относительно услышанных звуков предложили Н. Захаров и К. Ковюнейми (Zacharov, Koivuniemi, 2001). Для создания общего языка описаний и разработки дескрипторов авторы формировали небольшую экспертную группу. В качестве слушателей они допускали участие как наивных, так и профессиональных слушателей. Аналогичный групповой метод определения значимых признаков звука использовался в работе Н. Энриш с соавторами (Henrich et al., 2007), направленной на создание общей базы терминов, характеризующих качество западного лирического вокала. Эксперимент проходил в группах от пяти до восьми человек и состоял из трех частей: (1) прослушивание и свободная вербализация музыкальных отрывков; (2) групповое выявление значимых признаков и построение перцептивной модели техники вокала; (3) повторное прослушивание музыкальных отрывков и оценка признаков, отобранных на предыдущих этапах. В результате были определены вербальные признаки, характеризующие вокальную технику и звучание голоса. Однако авторам не удалось получить согласованный результат оценок значимости всех выделенных параметров.
На основе свободных вербализаций были построены семантические шкалы для оценки акустических систем с разным количеством пространственных измерений звучания (Guastavino, Katz, 2004). Слушатели должны были выбрать наиболее реалистичный вариант среди разных фрагментов записи городского шума и объяснить вслух причину своего выбора. Построенные затем семантические шкалы были также использованы для оценки пространственных характеристик звуков. Обработка вербализаций проводилась с помощью метода главных компонент и лексического анализа (Péchoin, 1992). В другом исследовании сопоставлялись вербальные данные, полученные в реальных условиях прослушивания городского шума и при прослушивании тех же звуков во вторичном звуковом поле (Guastavino et al., 2005). Испытуемые описывали вслух предъявляемые акустические события в соответствии с анкетой, которая содержала 10 вопросов. Ответы в двух ситуациях прослушивания оказались достаточно близкими.
Р. Мэйсон с соавторами (Mason et al., 2000) сравнивали точность локализации объекта с помощью вербального и невербального методов. Среди последних использовались две процедуры: в одной из них испытуемых просили нарисовать положение локализуемого звука, а в другой они показывали рукой предполагаемую траекторию перемещения звука или направление его локализации. Было установлено, что процедура указания рукой является более чувствительной к задаче определения траектории звука, чем процедура рисования или вербальный метод.
В заключение проведенного анализа следует отметить, что рассмотренные работы представляют собой исключительную эмпирическую базу, демонстрирующую возможность и эффективность применения вербального метода для решения конкретных исследовательских и практических задач, таких, например, как изучение восприятия звукового ландшафта города. В реальных исследованиях применяются семантические шкалы, а свободные вербализации обычно рассматриваются как материал для построения этих шкал, но не как источник данных для изучения восприятия.
Как отмечалось в работах В. Н. Носуленко и Е. С. Самойленко (Носуленко, 1988, 2007, 2010; Носуленко, Самойленко, 1995, 2011; Самойленко, 1987, 2010), оценка по семантическим шкалам представляет собой пример методики «вынужденного выбора» в рамках изначально заданных биполярных шкал. Нельзя с определенностью утверждать, что сделанный исследователем выбор дескрипторов соответствует содержанию образа, формируемого при восприятии события. Касаясь вопроса оценки громкости, К. Д. Крайтер (Kryter, 1970) также отмечал, что «эксперименты, в которых в качестве основы оценочных шкал применяются отдельные, неопределенные прилагательные без детальной инструкции, особенно, если определенное число прилагательных употребляется в качестве отдельных указаний, имеют скорее отношение к решению вопросов семантики, чем служат прояснению структуры свойств воспринимаемой громкости» (цит. по: Шик, 1998, с. 9).
Процедуры свободной вербализации позволяют человеку самому выделить основные особенности события без навязанной исследователем гипотезы о направлениях анализа. Конечно, такие процедуры существенно более трудоемки по сравнению с техникой оценки по заданным вербальным шкалам. Они требуют больше времени для сбора данных и высокой квалификации экспертов, осуществляющих их анализ. Это может стать ограничением для практического применения свободных вербализаций. Основная проблема, с которой столкнулось большинство авторов, касается обобщения категорий. Например, Д. Берг и Ф. Рамсей (Berg, Rumsey, 2003 a), как отмечалось ранее, не смогли обеспечить анализ свободных вербализаций и вынуждены были упростить процедуру.
Указанные выше трудности применения вербального метода частично преодолеваются в рамках парадигмы воспринимаемого качества, которая предлагает принципы объединения методов свободной вербализации и процедур оценки по семантическим шкалам (Носуленко, 2001; Носуленко, Паризе, 2001; Носуленко, Самойленко, 1995; Nosulenko, Samoylenko, 2001). Проблема обобщения вербальных категорий решается путем индуктивного анализа данных, который позволяет осуществить количественное распределение субъективно значимых признаков воспринимаемого события (Носуленко, Самойленко, 2011; Nosulenko, Samoylenko, 2011). Тем самым открывается новая перспектива создания семантических шкал. Но парадигма воспринимаемого качества устанавливает и ограничения применения этих принципов (Носуленко, 2007; Носуленко, Паризе, 2001; Nosulenko, Samoylenko, 2001), которые сводятся, прежде всего, к следующему: (1) построенные дескрипторы можно использовать только для той же группы событий, при восприятии которых были получены свободные вербальные описания; (2) процедура оценки по семантическим шкалам не позволяет определить «вес» каждой шкалы в воспринимаемом качестве изучаемого события; (3) размерности, которые изначально не были заданы исследователем, определить невозможно.
Проблема технологического обеспечения психоакустического эксперимента
Разумеется, к проблеме технологического обеспечения эксперимента относятся «традиционные» вопросы качества используемой аппаратуры, и в ряде психоакустических работ обсуждаются требования к организации предъявления звучаний. Например, М. Пакье и В. Коэль (Paquier, Koehl, 2010) показали, что даже незначительное изменение положения наушников может привести к заметным изменениям в восприятии музыкального тембра. Однако в экологической психоакустике эта проблема выходит на более высокий методологический уровень. Сам факт применения экспериментальной техники уже приводит к противоречию между требованием экологической валидности исследования и возможностями организации экспериментальной процедуры. Практически любое экспериментальное исследование слухового восприятия осуществляется при использовании акустических устройств, необходимых для предъявления звука слушателю. То есть изучаются только ситуации восприятия во вторичном звуковом поле, а целый класс натуральных звучаний первичного поля выпадает из рассмотрения. Это положение определило главную проблему разработки экологического подхода в психоакустике. Несмотря на технологическую громоздкость проведения эксперимента в первичном звуковом поле, такое исследование рассматривается в качестве возможности разорвать порочный круг проблем эксперимента в психоакустике. Предполагается, что исследование в первичном поле позволит выявить физические условия обеспечения предметных качеств событий акустической среды. Ведь именно предметные составляющие воспринимаемого качества больше всего искажаются при включении опосредствующих каналов предъявления звука (Носуленко, 1988, 1991, 2007).
Проведенный нами анализ современных психоакустических работ позволил выявить некоторые попытки сопоставления восприятия в первичном и вторичном звуковых полях. Так, Б. Кирквуд (Kirkwood, 2005) сравнивал восприятие длительности натуральных акустических событий (звуки удара деревянных палочек по полу) в трех ситуациях: (1) в первичном поле, при прослушивании источника этих звуков; (2) во вторичном поле, при бинауральном прослушивании звуков, записанных с помощью искусственной головы; (3) во вторичном поле, при монофоническом прослушивании звуков, записанных с помощью одного микрофона. Задача слушателя заключалась в оценке продолжительности акустического события. Результаты показали, что наибольший процент ошибок (в среднем 21 %) в оценках соответствует монофоническому предъявлению записи. В случае прослушивания реального звука эта величина составляла 15 %, а при бинауральном предъявлении увеличивалась незначительно (16 %).
===============================================================
Спасибо, Eugen. У меня возник вопрос знают ли о существовании Лихницкого авторы приведенных работ? Делали ли они ссылки на основополагающие труды нашего топикстартера?
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
Пользователи
